Гендер по-белорусски: анализ расхожих деструктивных мемов

Статья о гендерной проблематике, вышедшая в новом номере витебского журнала «Искусство и культура», явила собой пример смешения леворадикального экологизма и дремучего провинциального консерватизма.
Здание ВГУ. Фото Георгия Корженевского

Научно-практический журнал, издаваемый на базе Витебского государственного университета, является большей частью искусствоведческим, а также поднимает вопросы культурологии и педагогики искусства. Издаётся он с января 2011 года, его редактор – известный витебский искусствовед Татьяна Котович. Журнал обладает международным статусом, в его редакционный совет входят представители Франции, Польши, Италии, Канады и других государств, и публикуются в нём исследователи из разных стран бывшего СССР.

Содержание тех статей, которые касаются искусствоведческой проблематики, не вызывает сомнения в своём профессиональном уровне. В новом номере (2015 №1/17) мы могли бы особо порекомендовать исследование Михаила Цыбульского в области философии искусства «Асноўныя прынцыпы мадэрнізму і рысы яго паэтыкі ў мастацтве». Или, например, статью Веры Прокопцовой, рассматривающую вопросы современной художественной практики на Балканах «Международный пленэр в Сербии», с замечательными иллюстрациями.

Издание ВГУ. Фото Георгия Корженевского

Другое дело, когда речь заходит о чистом философствовании, а не о культурологии, согласно разделу, в коем опубликована статья минчанина В. Мартынова «Мужчина и женщина в поисках гармонии в современном гендерном пространстве». Никаких исследований, кроме субъективистских и пристрастных авторских измышлений, в ней не содержится. Причём измышления эти проникнуты типичными духовно провинциальными и капитулянтскими сентенциями, связанными с неприятием «техногенного мира», «искусственной реальности» и… гендерного равноправия.

Для начала остановимся на странном утверждении В. Мартынова, согласно которому «изначальным, врождённым состоянием человека является ощущение фундаментального, неразрывного единства с миром». Хотя такое «состояние» характерно для упоминаемого им плода, у которого нет самосознания вообще, и который в этой своей «изначальности» ещё человеком не является. Человек тем и отличается от животного, что он не «един» с естественной средой, являет собой разрыв в гомогенности природного мира и предстаёт совершенно особым знаком вопроса по отношению ко всему окружающему пространству.

О. Сковородко. Ритмы ночного города

Отсюда вывод, будто семья предстаёт формой «возвращения человека в состояние единства, цельности, близости с миром», является нелогичным и фантастическим по многим параметрам. Во-первых, исторически семья возникла не для «состояния цельности», её истоки социальны и обусловлены развитием форм частной собственности. Во-вторых, автор ограниченно рассматривает только вариант моногамной семьи, являющейся поздней цивилизационной формой развития семейных отношений, и поныне присущей не всем культурам. В-третьих, гендерная философия В. Мартынова находится в плену пристрастных теологических представлений о сакральном характере семьи. Их проекция на сегодняшнюю цивилизацию оборачивается полным неприятием современного мира.

И здесь автор демонстрирует читателю все химеры антиглобализма, неоспиритуалистической религиозности, замешанной на однобоко усвоенных представлениях о традиционной духовности, и критики «техногенной» цивилизации. Из этого следует его совершенно безапелляционное и столь же пристрастное суждение: «Современные техногенные условия не способствуют созданию прочной семьи в силу укоренения целого ряда негативных тенденций». Ни много, ни мало, один фактор социальной эволюции ставится в противоположность другому. Что ж, рассмотрим некоторые «негативные тенденции», о коих сокрушается автор.

О. Сковородко. Энергия Пространства

Техногенная среда как «тип мужской культуры» характеризуется им как «мир экспансивный, жёсткий, замешанный на использовании мощных энергий, нацеленный на покорение природы, тотальную переделку внешней реальности». Возможно, с позиции утробного плода, которого В. Мартынов называет «человеком», такая характеристика реальности была бы понятной. Вся проблема, однако, заключается не в вымышленном «мужском типе культуры», в котором, кстати, женщина имеет невиданные ранее возможности интеллектуальной и всякой иной творческой реализации, а в том, что человек всегда покорял природу и переделывал «внешнюю реальность». Это ни что иное, нежели присущее ему свойство преобразования окружающего мира.

А что же современная женщина?.. Отстаивая свой провинциальный взгляд на гендерную проблематику в глобализирующемся мире, автор приходит к утверждению, находящемуся на уровне стихийного бытового консерватизма: «В результате настойчивой борьбы за равноправие женщина дистанцировалась от своего естества, всё хуже и хуже ощущая зов своей подлинной природы». При этом апелляция В. Мартынова к «традиционным взглядам» поражает своей предвзятостью, ибо, раз уж на то пошло, глобальная традиция знает и женское жречество, и державных правительниц, и женщин-воительниц, и всех соответствующих данной многообразной социальной реальности богинь и сакральных персонажей. Вот эту сакрализацию автор философского опуса активно не замечает.

А. Шаппо. Жанна д’Арк

Столь же неисправимо провинциальной и отмеченной гендерным инфантилизмом предстаёт его изначально пораженческая позиция: «Но чем больше появляется независимых, эмансипированных женщин, тем в большей степени феминизируется сильный пол. В мире сильных женщин мужчина становится слабее». Да, инфляция мужского начала налицо, но происходит она исключительно среди индульгирующих в своей беспомощности особей, которые не могут заявить ни право на силу, ни право на власть. Автор капитулирует перед «сильной женщиной», отрицая её право на то, что он называет «независимостью». О какой «естественной гармонии», им так взыскуемой, может идти речь, если в противовес «рациональной культуре» он совершенно иррационально отвергает возможность разумного сотрудничества двух «полярностей», ставя их в заведомо неравноправное положение?

Показательно одно из наиболее мракобесных утверждений в духе левацкого крайнего экологизма, будто «разрушение природной реальности в результате интенсивного расширения искусственного мира, не могло не привести к невосполнимой утрате уникального многообразия первозданности, богатства красоты природного бытия». Такой поэтический радикализм грешит социальным капитулянтством и обусловливает безысходно пессимистический взгляд на вопросы глобального развития человечества в духе самой дремучей религиозной эсхатологии. Отсюда и до мистического ужаса перед «богопротивными» ИНН и штрих-кодом недалеко, примеры чего уже известны.

А. Шаппо. Ангел.

После всего этого неудивительно неприятие «инновационой реальности» и «тотального динамизма», якобы разрушающих семьи, вплоть до настоящего «перла» в виде утверждения, что «потребность в постоянных изменениях порождает измены». Автор беспощадно изобличает «сиюминутные формы гендерной коммуникации» (это, как следует из текста, свининг, однополые браки, свободная любовь и случайный секс), которые принадлежат «гипертрофированной инновационной динамике межличностных отношений».

«Усердие не по разуму», проявляемое В. Мартыновым в деле защиты семейных ценностей, отнюдь не защищает социальный институт семьи. Конечно же, семья, как базовое сообщество, свойственна социальной природе человека, да вот только исторические её формы не являются неизменными и предстают весьма многообразными. Чтобы претендовать на выражение «голоса любви», следует всё-таки отбросить тривиальный моралистический ригоризм, и признать свободу как непременное условие развития человечества, а равно эволюции индивидуального человеческого осознания. В том числе путём экспериментов, проб и ошибок, учитывая также неоднородность людей.

А. Шаппо. Священный дым смерти

Мы можем понять, что искусствовед, и прежде всего это касается редактора журнала «Искусство и культура», не всегда может обладать соответствующим философским кругозором, чтобы распознать скрывающиеся за таким вот своеобычным философствованием деструктивные антицивилизационные мемы. Потому редакции следовало бы порекомендовать проведение в подобных случаях более строгой, профессиональной научной экспертизы поступающих публикаций. Чтобы не было стыдно перед тем же цивилизованным сообществом, представители которого входят в редакционный совет этого замечательного во всех иных отношениях журнала.

Фото Екатерины Жуковец

Меткі: ,

Чытайце яшчэ